Книги

Книги → Как Запад стал богатым (Экономическое преобразование индустриального мира)  → Глава 1

Вполне возможно, что условием устойчивого экономического роста является торговля между рядом соперничающих государств, каждое из которых слишком незначительно, чтобы мечтать об империалистических войнах, и слишком боится экономической конкуренции других государств, чтобы пойти на экономическое истощение собственных ресурсов. В XIX и в начале XX века политические традиции американского федерализма и тогдашние толкования конституции резко сужали возможности федерального правительства вмешиваться в экономику, а правительства штатов боялись экономической конкуренции других штатов. Совместимо ли конституционное преобразование США в классическую империю с бесконечным устойчивым ростом экономики -- это, конечно, очень животрепещущий и противоречивый вопрос. Тот же вопрос возможен относительно СССР, где финансирование имперских амбиций сильно тормозило экономический прогресс.

Заключение

При попытке понять источники экономического роста Запада первыми в голову приходят не институциональные изобретения, а технологические. Однако новые институты, бесспорно, способствовали экономическому росту Запада, а в некоторых случаях их вклад был решающим. По мере обособления экономической сферы деятельности, ей пришлось изобретать собственные институты, и порой это происходило во взаимодействии с миром политики.

Поражает тот факт, что возникновение институтов капитализма было так сильно связано с реалиями городской жизни. Тесная связь между торговлей и урбанизацией вновь и вновь проявляется в развитии институтов торговли, которые были изначально и городскими. В эпоху медленных средств связи несемейные формы предприятий могли возникать только в городах, где наличествовали ресурсы знаний и умений, достаточные для создания торговых предприятий. Поразительным примером городского развития является страхование, поскольку разделение риска между многими торговцами делается возможным, когда на рынке одного города -будь то Лондон, Флоренция или Амстердам -- торгует много купцов. Даже правовое принуждение к выполнению торговых договоров возможно только в общине, где количество контрактов и количество конфликтов оказываются достаточно большими, чтобы стало возможным поддержание специализированной корпорации судей, адвокатов и правоведов. Переход от передаточных векселей к депозитным банкам вряд ли был бы возможен, если бы банкиры не получили доверие торговцев сначала в своем городе, а уж потом и в других местах. Первоначально разделение Европы на национальные государства имело мало связи с городской жизнью, но благорасположение итальянских городов-государств, а позднее Амстердама и Лондона к торговле, к которой тогда в других местах относились настороженно, подтолкнуло экономическое развитие.

Происшедшие в XVI веке изменения религиозных верований не были специфически городскими явлениями, и их роль в становлении капитализма была предметом длительного спора. Вследствие действия рыночных институтов почти каждый оказался одновременно в положении и кредитора, и должника, и возникла нужда в системе нравственности, объединяющей обязательность, ответственность при выполнении и прилежание. Не исключено, что моральная система протестантизма лучше соответствовала нуждам экономического роста, чем старое учение католицизма. Можно указать, что торговцы Лондона и Амстердама добились большего доверия у торговцев других городов, и их операции приобрели больший размах, чем когда-либо имели торговцы Венеции, Генуи, Милана или Флоренции. Но достижению этого конечного результата способствовало слишком много разных факторов, чтобы можно было приписать все или почти все одному моральному превосходству, с чем еще и не все согласятся. Важно то, что экономика получила свою систему морали, которая, при всех ее достоинствах и недостатках, дала торговцам как социальной группе основания, чтобы действовать как автономная социальная группа и игнорировать поучения посторонних, не испытывая при этом чувства вины. В плюралистическом обществе каждая сфера деятельности нуждается в собственной системе морали, которая также является предметом критики извне и также остается неуязвимой для такой критики -- компетентной или поверхностной.